РОДНОЙ БЕРЕГ

   Есть две главные причины, по которым именно к вам я обращаюсь с этим открытым письмом. 

   Первая — ваша компетентность. Вы, специалисты атомной отрасли, как никто другой, способны понять и оценить в должной мере тревожные цифры и факты, о которых я сообщу ниже. 

   Вторая причина — степень опасности. Над вами, над вашими трудовыми коллективами в первую голову, нависла опасность, которая может реально угрожать здоровью производственного персонала и резко осложнить работу ядерных и промышленных установок. 

   Много лет я отработал в атомной энергетике. Не буду перечислять свои должности в период работы на ЛАЭС-1 и в Красноярске-26. Отмечу, что мне не раз доводилось участвовать в разрешении сложных проблем и опасных ситуаций, возникавших при создании и эксплуатации головных образцов отечественных ядерных установок. Слава Богу, больших рисков нам удалось избежать, а накопленный нами опыт и стал основой развития отечественной энергетики.

   В своей работе я много занимался техническими расчетами параметров и режимов эксплуатации ядерных энергетических установок. Не раз убеждались в правомерности моих вычислений самые взыскательные умы атомного ведомства. Среди них выдающийся учёный академик Александров А.П., заместители министра среднего машиностроения СССР Чурин А.И. и Семенов Н.А., известные атомные энергетики Мешков А.Г., Микерин Е.И., Зверев А.Д. и, конечно же, бывшие руководители Ленинградской АЭС Муравьев В.П., Луконин Н.Ф., Еперин А.П. 

   Не помню случая, чтобы кто-то из этих авторитетнейших специалистов упрекнул меня за ошибку в расчётах или за неправильные аналитические выводы. Говорю об этом не случайно. Считаю своим долгом всегда отстаивать истину при решении проблемных ситуаций в работе энергоблоков. Особенно в случаях, когда ошибка в расчётах или выбор явно ошибочного метода при техническом анализе могут привести к негативным последствиям. В ядерной энергетике это просто недопустимо! 

   Горячие споры разгорелись сегодня в связи со строительством в Сосновом Бору ЛАЭС-2 — четырёх ядерных энергоблоков нового поколения. Основная причина спора — использование башенных испарителей большой мощности или, попросту, «мокрых» градирен в системе охлаждения конденсаторов турбин. Предусмотрено построить пять таких испарителей высотой от 150 до 175 метров. 

   По мнению некоторых специалистов и представителей общественности, гигантское паровое облако, рожденное тепловыми выбросами «мокрых» градирен, по существу, накроет промышленную зону, наш город и окрестности. 

   Это будет равносильно экологической катастрофе! 

   Печальные прогнозы я решил проверить. Подчеркну, что в своих вычислениях использовал фактически бесспорные цифры и доказательства.   

   Результаты вышли весьма впечатляющие. Излагаю их, можно сказать, в элементарной форме. Пусть любой инженер или техник сам взвесит: грозит ли нам реальная опасность? Пусть каждый сделает свой выбор: что необходимо делать? 

Вот установочные данные одного энергоблока ЛАЭС-2 (всего их будет построено четыре):

Тепловая мощность реактора – 3200 МВт (мегаватт)
Электрическая мощность блока – 1200 МВт. 
Сброс тепла с одного блока на градирни: 3200 — 1200 = 2000 МВт. 
Сброс тепла на градирни с 4-х блоков: 2000х4 = 8000 МВт. 

   Расчёт сброса тепла исходит из законов физики. В основе — Второе начало термодинамики: нельзя получить полезную мощность (энергию, работу), не отдав дани холодному источнику. В данном случае при полезной мощности блока в 1,2 миллиона электрических КВт дань холодному источнику составляет 2 миллиона тепловых КВт. (Напомню: холодный источник для ЛАЭС-2 — вода залива, циркулирующая по оборотной схеме «конденсаторы турбин — градирни».) 

   Конечно, есть собственные нужды блока, которые тоже необходимо учесть в балансе тепла. Например, потребляемая мощность циркуляционных насосов, подающих воду от градирен через конденсаторы турбин для четырёх блоков. Эта цифра — порядка 130 МВт — должна учитываться в расчетах и прибавляться к 8000 МВт. Таким образом, выходит, что 8000 МВт — это всего лишь минимальное количество тепла, уходящего в атмосферу. Запомним эту цифру. 

(Если же кто-то из защитников нынешнего проекта системы охлаждения называет меньшее количество тепла, выбрасываемого в атмосферу градирнями, то это можно назвать коротко — ложь.) 

  Исходя из вышеприведённых цифр, можно представить себе масштаб тепловых выбросов ЛАЭС-2. Для его оценки напрашивается простое сравнение: практически вся установленная электрическая мощность региональной системы «Ленэнерго» участвует в процессе образования гигантских облаков пара, выбрасываемых через градирни ЛАЭС-2 в атмосферу! 

   Приведу некоторые данные венгерской фирмы ООО «ПИИ» «Экодельта». Эта известная в мире фирма занимается производством градирен разных типов, но в основном, «сухих» — наиболее перспективных и совершенных. Специалисты «Экодельты» просчитали, что для блока ЛАЭС-2 (с электрической мощностью 1200 МВт) тепловой сброс на «мокрые» градирни — 1954 МВт, выброс пара из градирен одного блока — 2666 тонн воды в час. Таким образом, для 4-х блоков   — 256000 т/сутки. 

   Известно, что каждая тонна воды в виде пара занимает в атмосферных условиях в 1700 раз больший объем. В итоге выброс пара в паровом объеме с ЛАЭС-2 за сутки составит не менее 435 миллионов кубометров. Почти полмиллиарда кубов. Гигантское облако! 

   Сравним эти расчеты с проектными цифрами по ЛАЭС-2. Очевидно, что приведённые данные о выбросе воды в виде пара из градирен ЛАЭС-2 в объёме 200000 тонн в сутки, мягко говоря, занижены. Догадываюсь, что стало тому причиной. Если проектную цифру расхода воды 200000 тонн воды в сутки разделить на 256000 т/сутки, то получим 0,8 (т.е.80%) — это есть коэффициент использования установленной мощности, учитывающий проведение ремонтных работ, остановки реактора на перезагрузку и т.п. 

   Таким образом, уменьшение суточных паровых выбросов от четырех работающих энергоблоков на 20 процентов дает возможность проектировщикам (для успокоения общественности) ввести в расчёт более низкий показатель средней величины потерь воды. Встаёт вопрос: а разве допустимо вводить подобный средний показатель, если техногенную нагрузку на природу и население все равно надо оценивать по максимуму? 

   В нашем случае это приводит к занижению суточных паровых выбросов и капельного уноса. 

   Однако на этом проектировщики, лакирующие, так сказать, проект, не успокоились и волевым порядком пошли на публикацию данных о дальнейшем снижении паровых выбросов. 

   Именно об этом заявил главный инженер проекта Казарин А.М. в августе минувшего года на совещании в городской мэрии. Были озвучены такие данные: паровой выброс на ЛАЭС-2 будет 163000 тонн воды в сутки, а капельный вынос с 200 тонн в сутки снижен до 150 т/сутки. 

   Главный инженер обосновал это снижение оптимизацией поверхностей теплосъема. Прямо скажем, странное заключение, если не сказать — абсурдное. Дело в том, что согласно законам термодинамики, сброс тепла холодному источнику не зависит от оптимизации поверхностей теплосъёма. Их требуется ровно столько, сколько необходимо для передачи тепловой мощности холодному источнику по термодинамическому циклу. 

   Вышло так, что полученные цифры мне довелось озвучить на заседании выездного Совета ветеранов Госкорпорации «Росатом», которое состоялось в Сосновом Бору минувшей осенью. Я указал на ошибочный характер расчетов проектировщиков по снижению выбросов пара с энергоблоков. После долгих споров на совете старейшин этот абсурд решили объяснить другим абсурдом, а именно — открыли новое явление: в градирнях якобы одновременно с испарением будет происходить процесс конденсации пара со сливом 40000 тонн охлаждающей воды в сутки прямо в чашу градирен!

   Скажу откровенно, что за такое открытие разработчикам ЛАЭС-2 следует выдать Нобелевскую премию! При условии, конечно, если они конкретно объяснят — куда при этом исчезла-испарилась тепловая энергия объемом в 1000000 КВт? 

Возникают и другие любопытные вопросы. 

   К примеру, почему пар, согласно проекту, поднимаясь вверх в замкнутом «горячем» пространстве градирен, так интенсивно конденсируется? Или: почему, выйдя в холодную атмосферу гигантским тепловым облаком (напомню, что суточный объем этого облака по новым данным проекта 163 тысяч тонн воды), пар вдруг «забывает» о необходимой энергичной конденсации, легко рассеивается и улетает из региона Соснового Бора в виде перистых облачков? А местный дождик при этом возникает лишь из-за незначительного капельного выноса и выпадает только рядом с градирнями? 

Разве это не лакировка спорного проекта?!

   Следующий важный вопрос — о капельном уносе. Ясно, что градирни на ЛАЭС-2 строят столь высокими — от 150 до 175 метров — для увеличения скорости воздушного потока. Но при увеличении высоты градирни вдвое, кинетическая энергия восходящего потока пара тоже увеличивается вдвое. Выходит, что в наших гигантских градирнях можно забыть о малом капельном уносе — его величина находится в прямой зависимости от кинетической энергии потока охлаждающей жидкости (ОЖ). В данном случае наиболее вероятный вынос ОЖ ожидается не менее 500 тонн воды в сутки. Это только капельный вынос! А что же делают проектировщики? Волевым порядком снижают показатели скорости потока, чтобы получить обоснование в цифрах по уменьшению капельного уноса испаряемой морской воды! 

   Так же волевым способом изменяется и святая святых — «роза ветров». В официальных ответах указывается на преимущественное преобладание северо-восточного ветра. При этом якобы все выбросы улетят в сторону от города. На самом деле у нас преобладают юго-западные ветры. Это было заложено ещё при проектировании ЛАЭС-1 и подтверждено годами работы станции. Так что выброс пара от ЛАЭС-2 ляжет на Сосновый Бор, как не крути! 

   Подобное «переигрывание» присутствует и при расчётах по вероятному выпадению солей от морской воды при работе ЛАЭС-2. Чтоб не запугивать нас засолением почвы и растительности, разработчики привели для сравнения цифру в 5 грамм соли на метр квадратный, которая якобы выпадает на обширной территории при испарении воды залива в нормальных условиях. 

   Как оценить этот показатель? Ведь любому школьнику понятно, что в природе при спокойном испарении морской воды нет и не может быть капельного уноса. А, значит, нет и выноса солей. Вспомните процесс получения дистиллированной воды или, простите за шутку, способ получения самогонки. Выходит, проектировщики попросту пытаются всем внушить, что, если сама акватория залива издавна участвует в засолении почвы, то предполагаемый по проекту выброс соли с паром градирен в размере 0,7 грамма на метр квадратный – это мизерная величина! Никакой вредности якобы не будет! Разве это не свидетельство «лакировки» данных? Как же после этого верить в технические расчёты, озвученные проектной организацией? 

Вот ещё примеры:

   Как известно, паровой факел испарителей будет действовать в зоне газообразных радиоактивных выбросов ЛАЭС-1, ЛАЭС-2, НИТИ, предприятий по хранению и переработке радиоактивных отходов. «Роза ветров», напоминаю, направлена в сторону Соснового Бора. Естественно, пар градирен будет «промывать атмосферу». То есть сепарировать радионуклиды «на себя» и рассеивать их по своему следу — на город, садоводства и т.п. 

   К этому добавятся и кислотные дожди. Периодически будут проводиться промывки градирен специальными растворами и кислотами от зарастания водорослями и ракушечником. При действии соседних градирен работающих блоков паровые выбросы будут насыщаться этими вредоносными компонентами. Как следствие — кислотные осадки по следу парового шлейфа. 

   Теперь о самом печальном, если не сказать, драматичном. О резком ухудшении условий работы людей, занятых на различных предприятиях, расположенных в непосредственной близости от действующих градирен. 

   Эта драма, можно сказать, подтверждена документально. В проектных материалах особо выделена 500-метровая зона вокруг градирен, где фактически непрерывно будут выпадать осадки. Замечу, что по некоторым официальным документам эта расчётная зона доходит до полутора километров. Факт остаётся фактом: в критической зоне с постоянной стопроцентной влажностью будут, так сказать, «плавать» все здания НИТИ, ЛАЭС-1 и ЛАЭС-2, заводы строительного комплекса и предприятия по хранению и переработке радиоактивных отходов. Что станется со здоровьем работников этих многотысячных коллективов? 

   Другой немаловажный аспект: а выживут ли под воздействием постоянных солёных дождей личный и служебный автотранспорт, металлические конструкции объектов, а также оборудование и электросети? 

   О «самочувствии» электрохозяйства скажу особо. Образование токопроводящего солёного слоя на изоляторах линий высокого напряжения и на оборудовании действующих открытых распределительных устройств (ОРУ), безусловно, приведёт к коротким замыканиям. Последствия подобных аварий могут быть весьма плачевными. 

   Но самая большая опасность, на мой взгляд, нагрянет зимой. Работа градирен в зимних условиях чревата поистине катастрофическими явлениями. Выброс гигантского количества пара неизбежно при определённых атмосферных условиях приведёт к «ледяным» дождям, которые будут выпадать на окрестности региона и Сосновый Бор. 

   Здесь уместно напомнить, что в минувшем году подобные природные дожди зимой прошли в Москве, Подмосковье, Поволжье и Татарстане. Последствия были поистине ужасные  — тысячи жителей остались без света и тепла. Были уничтожены сотни километров электросетей, повреждены сотни электроподстанций. Это привело к отключению предприятий и аэропортов, тяговых подстанций железных дорог, котельных и тепловых сетей. Ущерб — миллиарды рублей. 

   Нам грозят куда более продолжительные осадки, особо опасные по последствиям в морозный период. Более 200 тысяч тонн воды, выносимые «факелом» градирен ежесуточно, будут формировать зимой в промышленной зоне Соснового Бора постоянные «ледяные» дожди. Прежде всего, это приведет к обледенению электрооборудования ОРУ 750, 330, 110, а также линий электропередачи. Каким образом тогда будет работать весь атомный комплекс — большой вопрос. 

   Здесь надо уточнить. При повреждении электролиний, отходящих от ОРУ, возникает реальная угроза потери связи атомных блоков с единой энергосистемой. Как следствие, развивается аварийная ситуация, когда не будет обеспечено электроснабжение реакторных блоков, то есть собственных нужд. Это абсолютно недопустимо. 

   В настоящее время для ликвидации подобной аварийной ситуации предусмотрено автоматическое подключение ЛАЭС-1 по единой энергосистеме к генераторам Нарвской ГЭС — для обеспечения расхолаживания внезапно остановленных ядерных блоков. При необходимости эту аварийную работу подстраховывают и мощности Эстонской ГРЭС. 

   Добавлю, что в системе надежного расхолаживания реакторов при длительном обесточивании участвуют и гидросооружения на реке Систа, которые подают пресную воду на обессоливающие установки ЛАЭС для аварийной подпитки первых контуров энергоблоков. 

   Естественно, что вся эта система в случае развития аварийной ситуации должна действовать без сбоев и задержек. Иного не дано! 

   Теперь же получается, что вместе с началом эксплуатации новых градирен, т.е. с началом «ледникового периода», весь комплекс Ленинградской АЭС фактически теряет этот надёжный канал безопасности. 

   К сожалению, тяжёлые последствия могут, так сказать, обрушиться и на окружающую природу. Огромные массивы леса в зоне ЛАЭС зимой покроются толстой коркой льда. Как показал опыт других регионов, многие деревья в таких условиях погибают. 

   В ледяной каток превратятся наши дороги. И особенно страшная ситуация будет на шоссе, проходящем через промышленную зону. Убрать с дороги лед, выпадающий фактически ежесекундно, будет практически невозможно. Это приведет к резкому росту дорожно-транспортных происшествий. Кто и как защитят людей и технику от таких напастей трудно представить!

   Вывод напрашивается сам собой. При пуске в эксплуатацию испарительных градирен ЛАЭС-2 в городе Сосновый Бор будут создан постоянно действующий очаг экологической и социальной напряжённости. Желают ли сосновоборцы жить в таком очаге? Ответ очевиден. 

   В общем, надо понять главное: не стоит ждать милостей от создателей ЛАЭС-2. Исправление крупных проектных ошибок — наша общая задача! Нельзя допустить, чтобы ошибочные технические расчёты были претворены в жизнь. Это станет катастрофой и для самой атомной энергетики, и для местного населения и природы. 

   Я обращаюсь к руководителям и специалистам всех предприятий атомной отрасли Соснового Бора. Нельзя более выжидать, нельзя делать вид, что сооружение и пуск в эксплуатацию ЛАЭС-2 не вызовет тяжких последствий. «Мокрые» градирни нанесут вред здоровью людей, будут угрожать безопасности и надёжности работы всех энергоблоков и ядерных установок атомного комплекса. 

   Надо объединять усилия. Надо требовать внедрения более безопасной системы охлаждения блоков ЛАЭС-2. Альтернатива «мокрым» испарителям есть! Это — «сухие» градирни. Даже на нынешнем этапе строительства первого блока возможность такой замены существует. 

   В заключение приведу короткую выдержку из письма-ответа, направленного в адрес общественного движения «Родной берег» одним из ответственных работников концерна «Росэнергоатом» Д.Л. Ткебучава. «Их воздействие (имеются в виду блок ЛАЭС-2 с мокрыми градирнями) на окружающую среду в целом будет более благоприятным, чем воздействие действующих в настоящее время энергоблоков ЛАЭС-1». 

Эти слова высокопоставленного должностного лица, поистине, звучат как насмешка и издевательство над всеми нами —  жителями города Сосновый Бор!

М.В. Шавлов, 
лауреат Государственной премии СССР и премии Совета Министров СССР